TRAVKIN-
MUSEUM.RU

Борисовский сборник. Иваново, 2018. Выпуск 9. С.3-9.



Дошедшие до нас письменные источники по истории Ивановского края зачастую вносят существенные коррективы в сложившиеся представления о жизни и быте допетровской Руси. Не могут не впечатлить, например, документальные свидетельства того, как в первой половине XVII века в Шуе ремесленник оставляет в заклад иностранные часы с боем, в Вичуге почти в это же время шуйский мещанин покупает себе пистолет, а в Юрьевце бьют в колокол французского производства¹. Экзотические примеры дополняет одежда из импортных тканей, которую носили горожане и небедные селяне, а также известная продукция нашего региона – крашенина различных цветов и оттенков, которую изготавливали с использованием зарубежных красителей².

Попытаемся представить себе объём импорта в XVII столетии на примере одного товара, причём преимущественно нелегального – табака. Совсем не эффектно выглядит факт продажи в 1684 году на провинциальном рынке – наряду с очками, зеркалами, перцем и гвоздикой, шёлковым шнуром и венецианским золотом, – каких-то жестяных коробочек³. А между тем, согласно письменным источникам, в таких коробочках держали табак, продажа и употребление которого в России приобрели значительные масштабы за многие десятилетия до наступления петровской эпохи. Наш регион в этом отношении не стал исключением.

Курить табак европейцы научились в Америке, а когда мода распространилась по просторам Старого Свету, здесь же его начали выращивать. Табачные плантации появились в Англии в 1590 г., в Германии в 1601 г. в Голландии в 1615 г. От искаженного названия места выращивания табака в Голландии – Амерсфорт – произошло название «махорский табак», или «махорка».

Священники добивались наказания за курение в Испании, Франции, Италии и даже в Турции. Но табак приобрёл популярность и, благодаря торговым связям, быстро попал в Россию. В 30-х годах XVII столетия курение настолько приобрело популярность, что дипломат Голштинии Адам Олеарий писал: московиты, кроме увлечения пьянством, «также являются большими любителями табаку, и некоторое время назад всякий носил его при себе». Но, замечает дипломат, курение стало приносить заметный вред: отрывало от работы, становилось причиной пожаров, а когда курильщик молился в церкви, перед иконой от его дыхания начинался смрад, тогда как иконы положено чтить «лишь ладаном и благовонными веществами». То есть, табак посягал на священный церковный запах! Не удивительно, что именно по предложению патриарха царь Михаил Фёдорович в 1634 году «запретил торговлю табаком и употребление его» - под страхом вырывания ноздрей и наказания кнутом (что, заметим, нередко кончалось смертью наказуемого). Олеарий отмечал, что ему приходилось не раз встречать в Москве людей с вырванными ноздрями и присутствовать при наказании кнутом табачных торговцев, в том числе и женщин⁴.

Запрещение курить и нюхать табак было затем подтверждено в Уложении царя Алексея Михайловича 1649 года: «чтобы нигде русские люди и иноземцы всякие табаку у себя не держали и не пили, и табаком не торговали.., и за то тем людем чинити наказание болшое бес пощады, под смертною казнью».

Так дела обстояли в столице. Но, как свидетельствуют, в частности, документы по нашим землям, провинция от Москвы не отставала. Надо сказать, к тому располагало даже географическое положение региона. Первые свидетельства, касающиеся нынешнего Ивановского края, относятся как раз к периоду внедрения запрета на табак. В 1637 году большое расследование по поводу продажи табака проводил шуйский воевода Игнатий Судаков. Из документа следует, что в Шуе табак было где купить, и шуяне боялись не столько обвинения в курении, сколько обвинения в незаконной продаже. Во всяком случае, на очной ставке Ивашка Вандыш, отрицая свою причастность к продаже, сознался: « не пьёт де он вина, а табак де тянет» (как можно предположить, в его представлении пьяницей прослыть позорнее, чем курильщиком, а за курение в Шуе, видимо, ещё очень строго не наказывали).

В этом документе интересны и отговорки торговцев табаком. Когда у шуянина Давыда Кривощёкова была «вынята бумажка табаку» (видимо, найдена самокрутка), он сказал, что купил табак у Ильи Свиньина, а тот взялся утверждать, что продал вместо табака сухой свекольный лист. А когда воевода с понятыми нашёл во дворе шуянина Тимофея Оверкина два фунта табаку, Тимофей заявил, что это толчёный «блеклый яблонный лист», и им лечат ссадины и красят плетёные из шерсти пояса⁵.

В 1639 году расследованием табачных дел в Шуе занялся уже специально присланный сыщик Иван Тарбеев, известный тем, что под видом борьбы с преступностью занимался вымогательством. Затем, после жалоб и возмущения шуян, прислан был Андрей Палицын⁶.


Адриан Браувер. Курильщики. 1636 г.

«Питие табаку» (то есть курение) вошло в набор подпольных услуг, которые предоставлялись в некоторых шуйских домах. В притонах XVII века предлагались обычно следующие «тайные товары»: запрещённое к частной продаже вино (то есть самогон), табак и женщины для внебрачных связей. В документе 1651 года сказано, что Шуйский воевода Осип Семёнович Вяземский выгнал из Шуи, с посада, семью Ивана Леонтьева –«за их неистовство, что почали было они… живучи в Шуе, держат в дому своем табак да блядню»⁷.

А вот содержательницы подобного заведения «вдова Онтонидка, Тихоновская жена Марина и её дочь Василиска» в 1649 году для защиты своих нелегальных занятий использовали привитый к тому времени страх обывателя быть обвиненным в торговле табаком: грозили соседям «табашной молкой». Примечательно, что и через полвека, когда курить разрешили, шуяне усилено отнекивались от табачного промысла. В 1701 году один другого обозвал табащиком – и на него была подана жалоба, что он де человека обесчестил⁸!

«Питие табаку» коснулось людей разных сословий. Курить пробовал, например, протопоп Аввакум. А особо впечатлительных процесс курения пугал. Несчастный случай произошёл в Лухе, где жители очень боялись всякого рода колдовства. В 1659 году один из сердобольных горожан послал свою дочку Настю отнести тюремным сидельцам калачей. Она хотела подать их через специальное отверстие для милостыни, но один из молодых заключённых из хулиганских побуждений, должно быть, дохнул в это отверстие табачным дымом: «… шиб ей дым и ветр, и нашла на неё тоска, и как пришла домой, и её почало ломат и кликота объявилас…»⁹. Как попал табак в тюрьму, становится ясно, если обратить внимание на особенности содержания заключённых. Случалось, надсмотрщики отпускали их на ночь пограбить, а днём разбойники от сыска укрывались в тюрьме.

Табак проникал в тюрьму, доходил и до деревень. Не случайно специальным указом царя от 1669 года сыскивать торговцев вином и табаком велено было не только в городах, но и в уездах, причём сплошным повальным обыском¹⁰. Известны, например, курильщики из Родников (тогда ещё деревни). А деньги на курение, как повествует источник, они добывали себе грабежом. Из челобитной сотского Евдокима Григорьева 1665 года мы узнаём, что трое поименованных в документе родниковских крестьян «пьют табак», « и за худым за всяким делом» выходят грабить на большую дорогу, а также воруют имущество в родниковских дворах¹¹.

Табак стоил дорого, а насколько дорого, можно судить на основании следующих документов. Из вышеупомянутого розыска Шуйского воеводы Игнатия Судакова становится известно, что полфунта (200 грамм) табака стоили 20 алтын, то есть 60 копеек. А из сметной стоимости шуйской тюрьмы 1673 года видно, что в те самые 20 алтын оценивался целый пуд кованных железных изделий (гвозди, пробои, петли и прочее)¹². 200 г. табака были равны по цене 16 кг кузнечных изделий!

Какими же путями этот запрещённый, но популярный в регионе зарубежный товар мог поступать на территорию современной Ивановской области? Ведь у нас махорка ещё не выращивалась.

Первый путь – через Москву, куда он поступал с западной и южной границ. В Уложении Алексея Михайловича уточняется - говорится о покупке табака «у литовских приезжих людей» - оттуда, если не было войны, в Россию шёл большой поток самых разнообразных товаров. На определённые мысли наводит и разбор дела в Москве в 1684 году «о крепком запрещении живущим на крымском дворе татарам торговать табаком»¹³. Табак шёл в Москву также через Крым, из Турции. Наконец, в течение какого-то времени нелегальный товар мог поступать в Москву на английский торговый двор вместе с очень популярными английскими тканями.

В Москве государевым службам не раз случалось открывать большие партии контрабанды. Один случай отражён в «Житии» протопопа Аввакума. Так называемый «газский митрополит», грек Паисий Лигарид, авантюрист и мошенник, в целях обогащения приехавший в Москву с подложными документами и сумевший втереться в доверие царя Алексея Михайловича, активно торговал вином и табаком. Однажды у заезжего митрополита бдительные власти изъяли 60 пудов табака! Памятуя вышеуказанные 20 алтын за 200 грамм табака, мы можем оценить 60 пудов зелья в гигантскую по тем временам сумму 2880 рублей.

Примечательно, что контрабандный товар отдали на хранение в Пафнутьевский Боровский монастырь. Как писал Аввакум, келарь Никодим, заведовавший хозяйством монастыря и отвечавший за сохранность контрабанды, очень много того табака выкурил (он, видимо, и Аввакума потчевал). Ну, а куда делись остальные неполных 60 пудов, неизвестно и наводит на определённые размышления¹⁴.

Из Москвы в ту же Шую, как можно предполагать, табак доставляли мелкие и крупные чиновники, что ездили ежегодно в приказы с отчётами. Везли его, разумеется, купцы и просто специально приезжавшие люди (такой товар ни в каких финансовых документах, разумеется, не фиксировали).

Что же касается второго пути попадания зелья в наш регион, мы должны вспомнить, что самыми серьёзными торговыми партнёрами России в XVII были голландцы. Древнейшие в среднерусских археологических коллекциях курительные трубки – голландские. Причём часть из них могли напрямую принадлежать голландским специалистам, каковых немало трудилось в Центральной и Северной России уже в годы правления Алексея Михайловича. Они начали знаменитое тульское оружейное производство, построили первую суконную фабрику, первый современный боевой корабль «Орёл» (с голландским же капитаном), заводы по производству оружия, листового железа, бумаги, пороха, даже венецианского стекла. Голландские офицеры руководили полками, полностью оснащенными оружием от голландских купцов. Иоганн Таммес, основавший мануфактуру в Кохме, очевидно, не был первым голландским специалистом в нашем крае. По предположению современных специалистов из Петербурга, позднейшую Юрьевецкую крепость также могли проектировать и начать строить голландцы.

Перечень ввозимых в Центральную Россию и наш край, в частности, голландскими купцами европейских товаров был очень велик: от оружия и бумаги для церковных книг (и табачных самокруток заодно) до саженцев плодовых деревьев¹⁵. Плюс, вероятно, нелегальный товар. Доставка осуществлялась вторым, северным путём, который в XVI веке открыли англичане, но в XVII-м уже прочно «оседлали» голландцы. Из Европы, огибая Скандинавский полуостров, корабли шли в устье Северной Двины (где, благодаря голландцам, возник город Архангельск). Далее товар доставлялся в Ярославль, а от него недалеко до Плёса, Кинешмы, Юрьевеца.

Кстати, именно в этих городах Ивановского края богатейший русский купец Василий Шорин учредил свои торговые конторы, скупал производимые ткани и дал тем самым толчок к рождению будущего текстильного центра страны. Но тот же Шорин ежегодно привозил речными путями в Архангельск большие партии товаров и продавал их голландцам, закупая у них, в свою очередь, товары заморские. Обратных порожних рейсов, надо полагать, не было. А вот что Шорин вёз обратно – это вряд ли кто-то мог проверить. Шорин был не просто богатым купцом, он был напрямую связан с властью. В течение 4 лет он возглавлял таможню в самом Архангельске, а его предложения по увеличению таможенных сборов был частично использован при составлении Новоторгового устава 1667 года. Биография же Шорина подсказывает, что ни законопослушностью, ни высокими моральными качествами он не отличался. Завозить же табак для продажи было хоть и рискованно, но выгодно.

Легализация и упорядочение табачной торговли наступили в царствование Петра Алексеевича. В 1699 году в Шую пришла так называемая «память» - распоряжение всячески способствовать организации торговли голландским табаком, трубками, вышеупомянутыми коробочками и прочими околотабачными товарами. И по ходатайству, написанному от имени уполномоченного, голландца Карлуса Гунт-Фена, предлагалось отводить участки для строительства особых табачных светлиц¹⁶.

Таким образом, торговля табаком – это лишь эпизод из истории международных торговых связей нашего региона в 17 веке. Но и он не может не впечатлять масштабами этих торговых связей – впрочем, характерных отнюдь не только для данного столетия.

---

¹ Памятники деловой письменности XVII века. Владимирский край. М., 1984. С. 177. Борисов В.А. Собрание трудов (материалов) в 3 томах. Ив., 2004. Том 2. С. 233. Костромской край. Юбилейный сборник. 1613-1913. Кострома, 1913.
²Травкин П.Н. Верхневолжский средневековый костюм. Ив., 2012.
³Борисов В.А. Собрание трудов... Том 3. С. 281-382.
⁴Адам Олеарий. Описание путешествия в Московию. Смоленск, 2003. С. 180, 254.
⁵Борисов В.А. Собрание трудов… Том 2. С. 63.
⁶Памятники… С. 172-175.
⁷Там же, с.179.
⁸Борисов В.А. Собрание трудов… Том 2. С. 358. Том 1. С. 236.
⁹Памятники… С.184.
¹⁰Борисов В.А. Собрание трудов… Том 2. С. 130-131.
¹¹Памятники… С.186.
¹²Борисов В.А. Собрание трудов… Том 2. С.142.
¹³Маслов А. Древние урочища Замоскворечья. Крымский двор. // Московский журнал. 1992. № 11/12.
¹⁴Житие Аввакума. // Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Кига вторая. М., 1989. С. 381, 652.
¹⁵Велувенкамп Ян Виллем. Архангельск. Нидерландские предприниматели в России. 1550-1785. М., 2006.
¹⁶Борисов В.А. Собрание трудов… Том 2. С. 213.

Copyright © http://www.travkin-museum.ru
All rights reserved

Copyright © Разработка сайта technology-web.ru