|
Труды YI Международного
конгресса славянской археологии. М., 1997. Том 2.
Сведения о раннем периоде истории города Шуи смутны и отрывочны.
В устах любителей-краеведов древняя Шуя представляет зачастую в гипертрофированном величии - если не
"Столицей Белой Руси", то, во всяком случае, мощным княжеским центром1.
При этом достаточно серьёзных исторических (равно как и археологических) изысканий по данной теме на сегодняшний
день не проводилось. Это обстоятельство и послужило основной причиной предпринятых в 1992 году
Плесской археологической экспедиций разведочных работ на территории бывшего Шуйского кремля.
Городище находится на левом берегу реки Тезы, в центре города.
Его площадка с юга ограничена широким оврагом, где в настоящее время проходит оживлённая автомагистраль.
С востока и северо-востока также прослеживается овраг и часть фортификационного рва, преобразованная в пруд.
Валы крепости, известные по письменным источникам, как "осыпь", в настоящее время отсутствуют (срыты).
Территория памятника почти вся застроена. В центральной её части в районе сохранившейся церкви располагалось
общинное кладбище, находящееся ныне в запустении. В юго-западной части территории в 1969 году во
время строительства административного здания и столовой шуйские краеведы предусмотрительно собрали в
котловане и передали в музей керамические фрагменты, что сделало возможным исключить данный участок из планов
шурфовки, ограничившись анализом керамики. Всего же на территории крепости пришлось заложить пять разведочных
шурфов общей площадью 14 кв. м. Достаточно плотная застройка по улице Союзной, проходящей через центр, заставила
искать для их разбивки не потревоженные участки памятника на его краях, что одновременно предоставило возможным
проверить, действительно ли, как утверждают шуйские краеведы, городище было окружено осыпью по всему периметру.
Мощность культурных напластований в шурфах колебалась от 0,5 до 1,15 м, однако подавляющее большинство полученных
материалов было связано с XVIII-XIX веками. В целом весьма незначительные культурные напластования средневековья
оказались почти повсеместно разрушены поздней застройкой. Относительно сохранившимися они были в шурфе 2 в юго-восточной
части крепости. Они прослеживались в виде 10-сантиметрового слоя слабогумусированной супеси и содержали в небольшом
количестве фрагменты круговой посуды с утолщёнными венчиками, с добавкой дресвы в тесте и с трёхслойным в изломе черепком.
Здесь же был найден фрагмент печной обмазки и челюсть куницы. Обломки средневековой керамики изредка встречались и в других
шурфах в переотложенном состоянии. Наибольшее их количество содержало вышеупомянутое
коллекция подъёмного материала 1969 года (рис. 1, 2, 4, 6, 20).
В целом фрагменты XV-XVII вв. составляли около 20% собранной керамики (иных более или менее значимых древних находок не было).
В состав их теста входила дресва средних и мелких фракций, песок, органические добавки.
Посуда формировалась, как правило, на быстро вращавшемся гончарном круге, но встречались изделия и с медленно вращавшегося.
Обжиг чаще всего был трёхслойным, печным, реже горновым. Формы повторяли общепринятые для данной эпохи в русских городах
(Москва, Псков, Старая Ладога, Лух, Плёс и др.). Это были горшки средних и крупных размеров с округлым или конусообразно
сужающимся туловом, с отогнутым наружу венчиком, имеющим иногда утолщённый край. Встречались формы с уступом при переходе
от плечика к шейке (рис. 2, 1-2; рис. 1, 2,12,13,19,21). В некоторых случаях венчик был укорочен и представлял собой
по сути дела один только валик (рис. 2, 24-26).
Трижды были встречены фрагменты с линейным и волнистым орнаментом. Как известно, самым ранним временем её
бытования был домонгольский период (керамика "курганного" типа).
В последующие века подобный орнамент хоть и реже, но также встречался, причём на посудах, формы которых
вполне соответствовали общим тенденциям развития керамики. Так фрагмент орнаментированного сосуда, найденный в
шурфе 1, имел в тесте добавки дресвы и органики, плотный черепок, отогнутый наружу венчик - но без обычного для
домонгольской посуды валика (рис. 1, 2). Данный образец фиксирует, на наш взгляд, стадию изменения домонгольского
курганного типа посуды и сопоставим с сероглиняной керамикой XIV-XV веков2. То же можно сказать об обломке с
линейным орнаментом из шурфа 3: от керамики XII-XIII веков данного региона его отличает добавка песка и резкий
уступ при переходе от плечика к шейке (рис 1, 12). Ещё несколько фрагментов также напоминают домонгольские,
но и они являются пережиточной формой керамики курганного типа (рис. 1, 1,2,9,10). Венчики их укорочены, имеют
меньший угол наклона, керамическое тесто иного состава. Хронологически они не древнее 2 половины XIV - начала XV веков.
В 1989 г. шуйские городские власти организовали празднование 350-летия города.
Однако, как свидетельствуют письменные источники, история г. Шуи уходит своими корнями гораздо
глубже официально принятой "древнейшей" даты 1539 г. (разорение города казанскими татарами).
Уже в XV веке Шуйские князья были известны, сильны и выступали, в частности, в роли новогородских
наместников великого московского князя (Василий Васильевич Шуйский Гребенко, 1471г.)3.
Согласно современным исследованиям, первым Шуйским князем был Василий, сын Семёна Дмитриевича,
который некоторое время, начиная с 1393 г., правил в Н.Новгороде, был изгнан оттуда великим князем
московским Василием I Дмитриевичем и скончался в Вятке в 1404 г4.
На наш взгляд, уже само упоминание о князьях Шуйских является достаточным основанием для предположения
о существования города Шуи в конце XIV в. На этот счёт имеется и ещё более надёжный источник:
"список градов русских", составленный, по мнению М.Н. Тихомирова, в конце XIV века (не ранее 1384г.)
в торговых кругах Великого Новгорода5. В числе верхневолжских городов списка наряду с Плёсом и Юрьевцем
упоминается город "Шюмскый". Его географическое расположение соответствует местоположению современной Шуи6.
Опираясь на археологические и письменные данные, можно с известной долей уверенности утверждать,
что со второй половины XIV и вплоть до второй половины XVI веков Шуя представляла собой заурядный
частновладельческий княжеский городок, родовое гнездо Шуйских, центр их вотчины. В отличие от своих хозяев,
город - подобно Кашире или Радонежу XIV столетия, подобно негородским вотчинным центрам Палеху и Ряполову -
не играл значительной роли в истории Руси и не имел, видимо, большего значения даже для самих князей Шуйских
на фоне их крупных владений в районе Новгорода и Москвы7. Показательно и то, что в русских картах Московии,
восходящих к чертежам XV века, город отсутствует8.
В свете сказанного вполне закономерно редкое упоминание Шуи в летописях вплоть до сер. XVI века.
Когда Верхнее Поволжье ("казанская украина") стало частью стало ареной частых военных столкновений,
Шуя начала фигурировать в летописных записях в числе городов, где стояли воеводы с полками "казанских для людей прихода"9.
Нельзя не коснуться и часто приводимого краеведами мнения о наборе шуян в яртольный полк для казанского похода
Ивана Грозного. Если это и было, то данный эпизод в истории города представляется скорее трагичным,
чем славным, поскольку яртол набирался из людей плохо вооружённых и плохо обученных; его первым бросали в бой для
"завязки" битвы и жертвовали им для манёвра и сбережения более ценной части войска.
Всё вышесказанное не могло не отразиться на специфике культурного слоя шуйской крепости.
Даже при самых сильных перекопах обильный средневековый материал, если бы он отложился на территории цитадели,
встретился бы в переотложенном состоянии, как это имеет место, например, в Москве10.
Мы же наблюдали почти полное отсутствие такового, за исключением фрагментов керамики.
Следовательно, в XV-XVI веках в крепости не было плотной застройки и активная хозяйственная деятельность не велась.
Время основания крепости помогает уточнить уже сама её конструкция.
Подобная планировка может быть связана с временем никак не ранее 2 половины XIV в.,
когда в военном деле стала всё чаще применяться артиллерия11. Со стороны реки валов, о которых
говорили шуйские краеведы, крепость не имела; это выяснено в ходе шурфовки. Слово "осыпь"
письменных источников, таким образом, могла означать только земляной вал с напольной стороны,
что вполне согласуется со средневековыми фортификационными традициями. Геометрические очертания
шуйской цитадели перекликаются с одновременными им лухскими; в целом совпадают и результаты проверки
их археологических материалов12. Одним из результатов сравнения явился факт отсутствия следов более древних крепостей;
для этого и в Шуе, и в Лухе отсутствуют необходимые, опять-таки по правилам средневекового крепостного зодчества,
ландшафтные условия13. Отсутствуют и раннесредневековые археологические находки; они (при наличии таковых)
не могли бы быть полностью уничтожены перекопами. Выявленная картина вполне совпадает с нашим представлением
об общей исторической ситуации в восточной части Волго-Клязьминского междуречья в раннесредневековый период.
Территория не была ещё окончательно "застолблена" владимиро-суздальскими князьями. Их опорные центры, крепости,
к 1237 году были возведены здесь только на главных водных магистралях (Плёс, Юрьевец) и в непосредственной
близости от самих столиц (Петрово-Городище). Не получил распространения в бассейне Тезы и Луха и курганный обряд захоронения.
Активная феодализация началась только в XIV-XV столетиях14.
Настоящий расцвет Шуи пришёлся на XVII век. Он был связан не с князьями Шуйскими,
а с собственным экономическим развитием города, с деятельностью шуян. К сожалению, подтверждающий
это богатый документальный письменный материал на сегодняшний день остаётся должным образом не проанализированным.
Но даже поверхностное ознакомление с ним позволяет судить о том, что в XVII столетии крепость ещё выполняла
военно-административные функции. Следовательно, по-прежнему могли быть ограничены возможности для развития на
её территории хозяйственной деятельности (что также сказалось на скудности культурных отложений).
Значительные напластования этого времени неминуемо должны присутствовать за пределами крепости, в районе посада и торга.
В самой же цитадели интенсивное строительство началось, судя по находкам, со 2 половины XVIII века.
Поселенцы были людьми состоятельными.
Таким образом, совокупность археологических и письменных данных свидетельствуют о возникновении города
Шуи не ранее середины XIV столетия15.
|